Маска равнодушья у иных - защита от плевков и от пощечин

[Cilja]

Стихотворения сегодняшнего именинника Владимира Высоцкого из сборника "Нерв". У каждого своё мнение о его поэзии, но никого она не оставляет равнодушным. При жизни о нем ходила уйма всяких слухов. Но сам он о себе может больше сказать. Например, своему сыну он сказал так: «Ты пойми, всегда, всю жизнь, когда плохо внутри, то люди ищут врага, чтобы все на него свалить».



Стихи - внутри.

Я НЕ УСПЕЛ



Свет новый не единожды открыт,

А старый - весь разбили на квадраты.

К ногам упали тайны пирамид,

К чертям пошли гусары и пираты.



Пришла пора всезнающих невежд,

Все выстроено в стройные шеренги.

За новые идеи платят деньги,

И больше нет на "эврику" надежд.



Все мои скалы ветры гладко выбрили,

Я опоздал ломать себя на них.

Все золото мое в Клондайке выбрали,

Мой черный флаг в безветрии поник.



Под илом сгнили сказочные струги,

И Могикан последних замели.

Мои контрабандистские фелюги

Сухие ребра сушат на мели.



Висят кинжалы добрые в углу

Так плотно в ножнах, что не втиснусь между,

Мой плот папирусный - последнюю надежду -

Волна в щепы разбила о скалу.



Вон из рядов мои партнеры выбыли -

У них сбылись гаданья и мечты.

Все крупные очки они повыбили

И за собою подожгли мосты.



Азартных игр теперь наперечет.

Авантюристы всех мастей и рангов

По прериям пасут домашний скот,

Там кони пародируют мустангов.



И состоялись все мои дуэли,

Где б я почел участие за честь.

И выстрелы, и эхо - отгремели...

Их было много - всех не перечесть.



Спокойно обошлись без нашей помощи

Все те, кто дело сделали мое.

И по щекам отхлестанные сволочи

Фалангами ушли в небытие.



Я не успел произнести: "К барьеру!"

А я за залп в Дантеса все отдам.

Что мне осталось? Разве красть химеру

С туманного собора Норт-Дам?!



В других веках, годах и месяцах

Все женщины мои отжить успели,

Позанимали все мои постели,

Где б я хотел любить - и так, и в снах.



Захвачены все мои одры смертные,

Будь это снег, трава иль простыня.

Заплаканные сестры милосердия

В госпиталях обмыли не меня.



Ушли друзья сквозь вечность-решето.

Им всем досталась Лета или Прана.

Естественною смертию - никто:

Все противоестественно и рано.



Иные жизнь закончили свою,

Не осознав вины, не скинув платья.

И, выкрикнув хвалу, а не проклятье,

Спокойно чашу выпили свою.



Другие знали, ведали и прочее,

Но все они на взлете, в нужный год

Отправили, отпели, отпророчали...

Я не успел. Я прозевал свой взлет.



МАСКИ



Смеюсь навзрыд, как у кривых зеркал,

Меня, должно быть, ловко разыграли:

Крючки носов и до ушей оскал -

Как на венецианском карнавале.



Что делать мне? Бежать, да поскорей?

А может, вместе с ними веселиться?

Надеюсь я - под маскою зверей

У многих человеческие лица.



Все в масках, париках - все, как один.

Кто сказочен, а кто - литературен.

Сосед мой справа - грустный Арлекин,

Другой палач, а каждый третий - дурень.



Я в хоровод вступаю хохоча,

Но все-таки мне неспокойно с ними, -

А вдруг кому-то маска палача

Понравится, и он ее не снимет?



Вдруг Арлекин навеки загрустит,

Любуясь сам своим лицом печальным?

Что, если дурень свой дурацкия вид

Так и забудет на лице нормальном?



Вокруг меня смыкается кольцо,

Меня хватают, вовлекают в пляску.

Так-так, мое обычное лицо

Все остальные приняли за маску.



Петарды, конфетти! Но все не так...

И маски на меня глядят с укором.

Они кричат, что я опять не в такт,

Что наступаю на ноги партнерам.



Смеются злые маски надо мной,

Веселые - те начинают злиться,

За маской пряча, словно за стеной,

Свои людские подлинные лица.



За музами гоняюсь по пятам,

Но ни одну не попрошу открыться:

Что, если маски сброшены, а там

Все те же полумаски-полулица?



Я в тайну масок все-таки проник.

Уверен я, что мой анализ точен:

И маска равнодушья у иных -

Защита от плевков и от пощечин.



Как доброго лица не прозевать,

Как честных угадать наверняка мне?

Они решили маски надевать,

Чтоб не разбить свое лицо о камни.