Старо-английско-клубное

[Cecil&ja]

В России нынче модны всякие клубные тусовки. Мода на клубы была занесена в Европу, в частности в Россию, и Америку из Великобритании. А сейчас в России - новый бум, особенно в Москве. И хотя я далека и от Москвы и от всяческих светских тусовок, стало любопытно узнать о клубной истории, т.к. мне очень интересны исторические корни всяких современных событий.



Нашелся перевод Юрия Колкера рецензии Роя Портера "Происхождение и история Английских клубов" на книгу Питера Кларка (Peter Clark. British Clubs and Societies 1580-1800: The Origins of an Associational World).



Каких только клубов не было в старой Англии, названия есть удивительные и смешные. Статья в комментариях.

Comments

[Cecil&ja]

Если два англичанина окажутся на необитаемом острове, что они прежде всего сделают? Учредят клуб! Эта знаменитая колкость братьев Гонкур как нельзя лучше воссоздает незабываемый образ усатого викторианского джентльмена, читающего "Times" в клубе "Реформа" или "Атенеум" с тем, чтобы разом разрешить все мировые вопросы. Однако из книги Питера Кларка, ведущего британского историка, специалиста по городской цивилизации, следует, что это чисто английское учреждение сложилось и окрепло много раньше.

В самом деле, "клубный" человек, которого так любил Сэмюэл Джонсон (английский писатель и знаменитый лексикограф, составитель словаря английского языка. Выбран автором как характернейший выразитель эпохи. - Все примечания сделаны переводчиком), должен был благоденствовать в XVIII столетии. В Оксфорде тех дней были Клуб вечности, Общество по процеживанию желе и Клуб городских острословов, члены которых щеголяли в белых чулках, серебряных пряжках и рубашках с рюшем. Отобедав в одном из этих мест, вы могли направиться в клуб по ловле мяча, поэтический или философский клуб, клуб колокольного звона (Игра слов. По-английски звонить в колокол значит еще напоминать о себе, привлекать внимание, нравиться, торжествовать и т.п.), антикварное общество или же в один из нескольких благотворительных, крикетных, ботанических, гребных или иных клубов при университетских колледжах, не говоря уже об антигалльском клубе, клубах ирландском и валлийском или же масонской ложе по вашему выбору.

Составитель биографии Джонсона нашел бы в Эдинбурге георгианской эпохи (Период царствования первых четырех королей Ганноверской династии, от вступления на престол Георга I в 1714 до смерти Георга IV в 1830 году) множество мест постоянных и оживленнейших собраний. Граждане могли выбирать из более чем двадцати различных типов обществ, от обеденных клубов до клубов религиозных, литературных, медицинских, музыкальных, масонских и благотворительных. Дамы Старого дымокура (Шутливое название Эдинбурга (Auld/Old Reekie) славились тем, что устроили у себя в городе "избранные и добровольные общества для улучшения знаний", в том числе Клуб беспристрастной мысли (Игра слов: Fair Intellectual Club можно перевести и как Клуб мыслящих женщин), основанный вскоре после принятия закона о союзе (Закон об объединении с Шотландией).

Клубы появлялись не только в больших городах. Возьмем хоть Мейдстон. Кроме Мейдстонского общества полезных знаний (членами которого, как это ни поразительно, состояли Бенджамин Франклин, специалист по санскриту сэр Уильям Джонс (британский языковед-ориенталист, переводчик и юрист, один из основоположников сравнительного языкознания. Установил общие корни древнегреческого и санскрита. Владел 28 языками) и ученый-агротехник Артур Янг (английский агроном-экспериментатор, путешественник и писатель, автор множества трудов по сельскому хозяйству, политике и экономике; наблюдатель и бытописатель Великой французской революции)) этот захолустный городок мог похвастаться гуманитарным обществом, различными обеденными и питейными клубами, сельскохозяйственным обществом, музыкальными и концертными обществами, крикетным клубом, политическими клубами партий, клубом холостяков, обществом либералов, благотворительными клубами, масонской ложей, а к середине 1790-х - еще и леворадикальным Обществом переписки и, в противовес ему, Ассоциацией лоялистов.

Но, разумеется, клубным раем был Лондон, в котором, говорят, каждый вечер собиралось в клубах до двадцати тысяч человек. Поразительным образом число всяческих организаций в начале георгианской эпохи достигало здесь, согласно дошедшим сведениям, двух тысяч. Среди них были чисто приятельские - вроде Грандиозного общества бифштексов, дискуссионные - например, Общество Робин-Гуда, или художественно-эстетические - типа Общества дилетантов. Когда в начале царствования Георга III герцогиня Ньюкаслская составила нечто вроде путеводителя по Лондону, она перечислила в нем не только театры, увеселительные сады и т.п., но и "Макаронный клуб (Macaroni Club. Можно перевести и как Клуб франтов. Название связано не с макаронами, которые были практически неизвестны в Англии XVIII века, а с иностранной кухней и иностранными манерами вообще), Клуб Будла (Будлз) (По фамилии владельца (Будла), но, по-видимому, и с учетом таких значений слова boodle, как толпа, толкучка и олух)... Клуб казаркиных деревьев (Goose-trees Club. Существовало поверье, согласно которому казарки вылуплялись из орехов некого дерева, растущего на побережьях северных морей, или даже были плодами этого дерева и висели на нем до созревания, прицепившись клювами к веткам), Клуб благовоспитанных (Savoir Vivre Club. Можно перевести и как Клуб житейской мудрости, выдержки, такта, умения держать себя), Клуб по защите билля о правах (Полное название этого акта - Закон о правах и свободах подданных и о престолонаследии (1689); один из краеугольных камней английской конституции. Закон положил конец абсолютизму, который ассоциировался с католицизмом и ставил короля в зависимость от парламента), Королевское общество, Общество любителей древностей, Сливки общества, Общество границы (То есть границы между Англией и Шотландией), Конституционное общество... Орден самцов, Антигалльское общество".

Если поначалу славился Кит-Кат (Название происходит от имени и фамилии содержателя пирожковой Кристофера (Кита) Катлинга, на базе которой клуб возник ), место собрания виднейших вигов и литераторов, то затем общественное внимание переходит к Литературному клубу Джонсона, члены которого собирались на Джерард-стрит в заведении "Голова турка". Среди них были Берк (публицист и философ, один из лидеров вигов), Рейнольдс (живописец, теоретик искусства, писатель), Голдсмит (писатель, поэт и публицист. Автор романа "Векфильдский священник"), сэр Роберт Банкс (исследователь и натуралист. Участник кругосветного плавания капитана Кука), Берни (историк музыки, органист, композитор, автор "Всеобщей истории музыки"), Гаррик (актер, прославившийся исполнением шекспировских ролей в лондонском театре Друри-Лейн), Шеридан (драматург и парламентский оратор. Автор комедий нравов "Соперники", "Поездка в Скарборо" и "Школа злословия"), Гиббон (историк, автор капитального труда "История упадка и разрушения Римской империи") и Адам Смит (шотландский экономист и философ, автор "Исследования о природе и причинах богатства народов"). Без спросу и подсказки литературные клубы взяли на себя роль попечителей культуры, соединили в себе функции парижского салона и университета, которого в ту пору в Лондоне не было.

Этому своеобразному институту, который в "Словаре" Джонсона определен как "собрание приятных собеседников в определенных условиях", не было аналогии в континентальной Европе. В абсолютистской Франции и старорежимной Италии было основано немало академий, многим из которых, таким как Académie Française или Académie Royale des Sciences, сопутствовал подлинный успех, - однако эти торжественные собрания давали людям нечто совсем иное, нежели личные, с глазу на глаз встречи и дух товарищества в английских клубах. В 1770-е годы один английский путешественник жаловался на то, что в Италии, кроме "религиозных уличных представлений", практически нет мест для "приятного общественного времяпрепровождения" и "нет ничего от того общественного духа, который царит в английских кругах". "Gentleman's Magazine" (Журнал джентльмена (1731-1914) - первое в своем роде периодическое издание, от которого ведет свое начало английское слово magazine (журнал; дословно - склад) и сама идея журнала. Основан Эдвардом Кэйвом в 1731 году) не допускает и тени сомнения: "клубы - институт чисто английский".

Однако и в Англии клубная мания была явлением совершенно новым. Культурной реалией столь же английской, что и ростбиф, клуб становится не ранее Английской революции. Феноменальный подъем клубной культуры автор объясняет потребностями стремительно развивавшейся городской жизни. До Гражданской войны потребность в общении преимущественно удовлетворялась в религиозных братствах, торговых гильдиях и тавернах. Затем наступил период кофеен. К 1739 году в одном только Лондоне их было более пятисот.

Кофейни возникли в лондонском Сити и сначала служили местом обмена новостями, английскими и иностранными, но очень скоро выявилась их связующая роль в культурной жизни Вест-Энда. Здесь зарождались памфлеты и газетные новости, здесь спорили критики, здесь обсуждались последние оперные новинки, политические пасквили, придворные скандалы и еретические проповеди. Драйден (поэт, драматург и литературный критик столь влиятельный, что дал своему времени имя "эпохи Драйдена". Основоположник английского классицизма. С 1668 года - поэт-лауреат (придворная должность, существующая и поныне)) собирал вокруг себя почитателей в кофейне "Уиллс" в Ковент-Гардене (Театральная и рыночная площадь в Лондоне. На территории площади прежде располагался сад бенедиктинского монастыря (convent garden), давший ей название), где позже завсегдатаем был и Александр Поп; Аддисон (очеркист, поэт и драматург. Вместе с Ричардом Стилом издавал имевшие большой успех журналы Татлер и Спектэйтор) посещал соседнюю кофейню "Баттонс", а острословы консервативной партии сходились в "Смирне" на улице Пэлл-Мэлл. В кофейне "Бедфорд" балагурила театральная публика, художники предпочитали кофейню "Олд-Слотерс" на улице Сент-Мартин-лэйн. А эдинбуржцы, когда оказывались в Лондоне, кутили в кофейне "Бритиш" у вокзала Чаринг-Кросс.

От кофейни оставался только один шаг до клуба, с его более интимной и размеренной обстановкой, особенно подходящей для деятельных и общительных новичков, которым непросто привлечь к себе внимание в обезличенной толпе большого города.

Мужчины несильны - вот истина простая.

Уверенность в себе им сообщает стая.

Потребность в приятельстве, о которой пишет Джордж Крэбб (поэт, правдивый бытописатель жизни сельской бедноты), объясняет, почему английский клуб в течение столь долгого времени упорядочивал общество, укрепляя уверенность в себе и мужскую солидарность в зыбкой, неустойчивой среде постоянного рыночного соперничества, перенасыщенной неженатой профессиональной молодежью и закоренелыми холостяками, а также мужьями, которым не сидится дома.

[Cecil&ja]

Между тем опыт говорил, что вслед за первоначальным взрывом воодушевления клубная жизнь обычно идет на убыль. Тщательно продуманные правила поведения и этикета позволяли оживить и продлить ее. Секрет поразительного успеха франкмасонства отчасти заключался в его замысловатом уставе и федеративной структуре, подчиняющей все ложи одной Великой ложе. Хотя британские ложи отличались мелочными предписаниями и ребяческой церемониальностью (все эти глупые шляпы, курьезные обряды посвящения, тайные клятвы и сомнительные титулы, избирательные бюллетени и черные шары, не говоря уже о загадочных тостах, песнях, питейных обычаях и штрафах), все это сообщало людям чувство причастности, укрепляло дух товарищества. Этим же объясняется возникшее позже в том же столетии движение за получение королевских хартий. В 1765 году хартию получило Общество художников, тремя годами позже - Королевская академия. В Шотландии этой чести удостоились Королевское общество древностей (1783), Королевское общество Эдинбурга (1783) и Общество горцев (1787).

Со временем появились клубы на все вкусы. Множились клубы спортивные, в частности, в 1767 году появился Мэрилебонский крикетный клуб. В промышленных районах создавались научные общества, например Лунное общество (Членами этого общества были изобретатель паровоза Джеймс Уатт и знаменитый врач и ученый Эразм Дарвин, дед автора "Происхождения видов") в Бирмингеме; с 1780-х годов литературные и философские общества появляются в Манчестере, Дерби, Лидсе и Ньюкасле. В провинции складываются товарищества трудящихся, в частности кассовые клубы, выплачивавшие пособия в случае утраты трудоспособности или смерти. По некоторым оценкам, в 1801 году в Англии и Уэльсе было более семи тысяч таких товариществ, объединявших порядка 670 тысяч человек. Среди высших классов возникали общества, направленные на поддержание порядка и искоренение пороков в народе - например, Общество воззвания, которое боролось с пьянством, сквернословием и богохульством.

В напряженной атмосфере царствования Георга III пустило корни множество политических клубов. Успеху в разжигании антиправительственных настроений в 1760-х годах Джон Уилкс (публицист и политический деятель, известный демагог и клеветник. Дважды попадал в тюрьму, несколько раз был исключен из палаты общин. Популярности ради встал на радикальные позиции и возглавил Общество по защите билля о правах. С помощью этого общества был избран лорд-мэром Лондона. Подавил католический погром в Лондоне. В молодости был членом Клуба адского пламени, где служили обедню сатане (черную мессу)) во многом обязан множеству радикальных ассоциаций, таких как Антигалльский клуб, Клуб бифштексов и Клуб Альбиона, а также масонским ложам. Начиная с 1790-х годов заявляет о себе Общество конституционной информации, всколыхнувшее реформистские группы во всех уголках Британских островов. В то же самое время Лондонское общество переписки становится главным штабом разрозненных радикальных организаций.

Книга Питера Кларка весьма основательна, она охватывает большое количество клубов и убедительно рассказывает об их развитии. Однако нельзя не заметить и недостатки. Читатель с удивлением обнаружит, что самые именитые учреждения - например, Уайтс, Брукс, Будлз и другие аристократические игорные и питейные клубы, которых было множество на площади Сент-Джеймс и улице Пэлл-Мэлл, - едва упомянуты. Обойдены молчанием и так называемые клубы неженок (molly clubs), полутайные собрания, приподнимающие завесу над зарождением обществ травести и гомосексуалистов столицы. Создается впечатление, что, поставив себе целью отразить положительные стороны клубного движения, его направленность на улучшение общества и человека, Кларк несколько затушевал тот факт, что в самой идее клуба изначально присутствовали гедонизм и тяга к разгулу.

Питер Кларк трактует клубы преимущественно в социо-экономических терминах - как боковые побеги процветающей, но беспокойной, изменчивой городской жизни, тем самым уделяя недостаточно внимания их культурному обоснованию. Клубы были классическим продуктом зарождавшихся средств массовой информации. Они процветали благодаря усилиям убежденных сторонников, откликнувшихся на потребность читающей публики принимать участие в сложной общественной жизни, которую создала и поддерживала культура Гутенбергова станка. Действительно: чем был журнал "Spectator", если не мыльной оперой, героев которой объединял клуб? "О человеке говорят, что он - общественное животное, - разъяснял Аддисон, - и это выражается в том, что мы используем всякую благоприятную возможность и любой предлог для проведения тех вечерних собраний, которые повсеместно именуются клубами". Замкнутость и узость, чрезмерная горячность в споре, нетерпимость к чужому мнению - учил "Spectator" - преодолеваются культурой клубов. В качестве назидательного обратного примера на страницах журнала была иронически описана короткая история Клуба дуэлянтов, члены которого незамедлительно истребили друг друга (тех, кто не погибал от меча, ждала виселица в Тайберне (Место публичных казней (через повешение), существовало с 1300 по 1783 год у северного угла Гайд-парка. Напротив виселиц были открытые галереи для публики)). Не мешкайте, создавайте клубы! - вот к чему, в сущности, призывал читателей этот журнал, задававший тон в тогдашней печати. И читатели следовали совету: от Шотландии до Суринама они собирались для того, чтобы обсудить очередной номер Spectator, еще пахнувший типографской краской.

Непрекращающийся поток печатной продукции давал ежедневную пищу для клубных разговоров, сплетен, анекдотов и приятного времяпрепровождения. В 1709 году лондонский трактирщик и консервативный журналист Нед Уорд сочинил и выпустил "Полный юмористический перечень клубов и обществ Лондона и Вестминстера", шутовской путеводитель по вымышленной клубной жизни. Книга выдержала шесть переизданий. Можете не сомневаться, утверждал автор, нет такого изъяна или особенности, для поощрения которых не будет создан клуб. Ему виделись Клуб безносых и Клуб длинноносых, Клуб жирных, Клуб не умеющих одеваться, Клуб длинных и Клуб коротких. И эту игру воображения Уорда читатели претворили в действительность.

Подобно масонской ложе, клуб как учреждение покоился на противоречиях. Он выступал за равенство, но процветал за счет элитарности. Он поощрял общественное честолюбие и индивидуальное самосознание свободолюбивого буржуа - и в то же время создавал новую социальную иерархию со всеми присущими ей ограничениями. Однако что же тут дурного? Упиваясь закрытыми от прочих мелкими и условными преимуществами, члены клубов находили истинное, согревающее душу тепло в очень своем и отчасти воображаемом мире. В этом смысле клуб становился превосходным светским заменителем и преемником церкви.

Клубы, заключает Питер Кларк, часто были не в состоянии осуществить поставленные перед собою задачи: товарищества по взаимопомощи терпели крах, организации по борьбе с пороками сталкивались с противодействием общества. Тем не менее клубы сыграли важнейшую роль в воспитании той общительности, которую британцы августианской эпохи (Классицистический период в английской словесности в годы правления королевы Анны (1702-1714) считали залогом прогресса. Клубы служили узловыми центрами, в которых осмыслялись новости, отрабатывались идеи, развивались контакты; они помогали достичь общественного согласия, благоприятствовали выявлению региональных и местных особенностей. Способствуя развитию общественных связей, облегчая возможность для людей и групп почувствовать свою причастность к общему, образуя и отграничивая сферы интересов, клуб стал решающим фактором в формировании общественной культуры Великобритании.